Ант Скаландис - Охота на Эльфа [= Скрытая угроза]

Вот так.

Мне ещё ни разу в жизни не приходилось целиться из снайперской винтовки, глядя в перископ. Но, потратив десятка три-четыре иголок, я, кажется, наконец, пристрелялся и почувствовал уверенность. А Циркач не сомневался в себе, по-моему, с самого начала. Собранная в складки кожа на лице нисколько не смущала его, а пышные усы даже понравились. Оттащить потерявшего сознание Эльфа к служебному входу, не напугав и не обидев никого из зрителей — эту задачу он считал не слишком сложной. Фил должен был отслеживать центральный вход, причем только в случае неудачи я имел право объяснить ему, как выглядит Эльф. Такое же задание у двух других, уже служебных выходов получили Пиндрик и Шкипер.

Вот и все. А дальше нам предлагалось выспаться и заступать.

Эльф появился в ротонде рано, около двух пополудни. И это было приятно, а то вот так до самого закрытия музея досидишь, ещё опухнешь ненароком! И вообще, за несколько часов запал проходит, перегорает что-то внутри, все вокруг делается по барабану, а это уже не настроение для работы. Даже и не возьмусь сказать вам, что опаснее — избыточный мандраж или полный олимпийский пофигизм.

Мы сидели в маленьком баре при входе в гардероб: гримированный Циркач лицом ко входу, я — в полупрофиль, и Фил — спиной к дверям. У Бориса ничего на лице не отразилось, глаза его через непростые очки словно бы все время глупо улыбались. Но, перехватив мой взгляд, Циркач как можно спокойнее проговорил:

— Он пришел.

Словно заказывал очередную чашечку кофе.

Я скосил глаза чуть влево и увидал коренастого человека с серо-стальными непроницаемыми глазами, с загадочной блуждающей улыбкой на тонких губах, в профессионально просторной одежде и с совершенно свободными руками… А походка у Эльфа была порывистая, мощная и мягкая, как у большой дикой кошки. Сила в нем чувствовалась необычайная — не физическая, хотя и это тоже, — больше психологическая. Тягаться с таким один на один я бы не взялся, потому что на внелогическом уровне ощутил превосходство этого человека. В выучке. В опыте. В природных талантах.

Да мне и не надо было тягаться. За меня сработает Тадеуш Костюшко.

Я поднялся и спокойно пошел к своему рабочему месту. Циркач тем временем затесался в группу экскурсантов.

А расположившись в своем снайперском гнездышке, я мысленно скомандовал себе: «Готовность номер три».

В окуляры перископа хорошо проглядывался весь зал, и Семецкого я увидел сразу, трудно было не увидеть, ведь он пошел по кругу один. Без публики, без экскурсовода. Без ансамбля. Ё-моё! Как же Циркач, встанет с ним рядом? Знакомиться начнет, что ли? Не смешно.

Семецкий медленно двигался по круговой дорожке, в задумчивости разглядывая кавалерийскую атаку, бой пехоты на левом фланге и отступление повозок с ящиками.

Наконец, он выбрел точно на линию директрисы. Циркач, типа, тоже гуляет без экскурсии, стал потихонечку приближаться к Эльфу с другой стороны, тот замер у перил, вперившись холодной сталью своих глаз в красивого и решительного поляка на вздыбившемся коне. Светлая и как бы жеваная куртка Эльфа карикатурно напоминала простую крестьянскую сермягу пана Тадеуша, наброшенную поверх парадного мундира.

Готовность номер два, Крошка!

С Эльфом поравнялась группа немецких туристов, остановилась позади него. «Нехорошо, — подумал я, — вдруг попаду в кого-нибудь другого?» И отчего я так подумал? Второго выстрела в моем распоряжении все равно не было, а мазать с такого расстояния — большой грех.

Готовность номер один.

Плавно, мягко давлю на спусковой крючок, сейчас игла устремится точно в цель, в ни чем не прикрытую шею Юриуша Семецкого…

В то же мгновение он внезапно наклонился. Точно хотел поднять с пола некую упавшую вещицу, и проклятая иголка ушла в человека сзади. Грузный пожилой немец, стал падать медленно, медленно, ну, прямо, что твоя Пизанская башня, и я видел, как Циркач кидается ловить его, словно запрограммированный робот: приказано ловить падающее тело — и он ловит, а то, что тело другое, так это по фигу!

Между тем искомое тело метнулось между Циркачом и какой-то женщиной, надо отдать должное Борису, он попытался, левой рукой ловя несчастного немца, правой воткнуть резервную иголку в убегающего Эльфа — это был наш запасной, совсем уже плохонький вариант. Трудно было поверить, что старый суперагент всех разведок мира попадется на такой ерунде. Циркач однако уверял и уверяет, что анестезирующее устройство в его руке достигло цели. Момент втыкания он почувствовал однозначно, даже помнит, как дернулось тело Эльфа. Да и жидкости в шприце солидно поубавилось, не вылил же её Циркач специально, чтобы скрыть от всех свою ошибку. Значит, был укол? Однако дальше следует абсолютно не монтирующаяся с этим утверждением чертовщина.

Уложив немца на пол — слава Богу, тот хоть башку не разбил, падая, — Циркач рванулся следом за Эльфом, но добрая секунда была потеряна. А для таких, как Семецкий — это огромная фора. И учтите, он бежал, словно ничего не случилось. Как это возможно? Анестезия на него не действует вообще? Или готовился и принял конкретный антидот? Немыслимо! А вдобавок ко всему, Циркач был уверен, что Эльф побежит вниз, и потерял на этом ещё секунду. Эльф побежал вверх. Там мы тоже были по ходу рекогносцировки, но подробно такой вариант погони не прорабатывали. Циркач уже не знал, как вести себя дальше, и предпочел действовать по обстоятельствам. Однако обстоятельства обернулись против него.

На витой лесенке, ведущей то ли на чердак, то ли прямо на крышу, Эльф внезапно обернулся и выпустил струю одуряющего газа. Очевидно, баллончик он держал в кармане, а через лацкан пиджака пропущена была трубочка, с четким направляющим конусом. Короче, и этот раунд Циркач проиграл вчистую. А я как ошпаренный вылетел на улицу через единственный не закрытый никем выход. Здесь, впрочем, Эльф никаким образом просочиться не мог. Он и не просочился. Я сразу услыхал главное — стрекотание вертолетного движка, пока ещё вдалеке.

Вскинув глаза наверх, я увидал темную фигуру, метнувшуюся от одной «стрелы», к другой. Ну, как их ещё назвать, эти конструкции? Странная архитектура современного здания напоминала торчащий из земли хвост авиационной бомбы с чрезмерным количеством стабилизаторов, хотя художник, придумавший эту махину, скорее всего имел ввиду корону или цветок. Вот между этими стрелами хвостового оперения и скрывался Эльф, выскочивший наверх через чердачный люк.

Вертолет был уже совсем близко. Я, конечно, мог попытаться снять этого типа с крыши прицельным выстрелом на глазах у восхищенной публики, но, во-первых, приказа не было, а во-вторых, что бы это дало? Ведь винтовка была заряжена только иглами — ну, и забрал бы этот вертолет бесчувственное тело. Мы все равно уже остались с носом.

Вертушка едва не села на стеклянную крышу ротонды. ощетинившуюся колючими пирамидками — вот было бы грохоту и звону, если б пилот продавил её своими лыжами, но с этим обошлось, а Эльф запрыгнул в открывшуюся дверь, практически не используя нескольких выброшенных ему навстречу веревочных ступеней.

Теперь, если кто-то и собирался перехватывать его в воздухе, это была уже не наша забота. Мы, конечно, оказались не на высоте, ну а кто бы сумел соответствовать его феноменальному чутью на опасность? И вообще, мы ещё могли все исправить, если бы он не рванул наверх, но вертолет — это уж слишком. Предупреждать же надо — мы о таком не договаривались!

Если верить плохим книжкам про шпионов, после столь шумных провалов, исполнители с горя напиваются. Разочарую вас: мы просто собрались и поехали домой, то есть пока в Варшаву. Пан Збигнев больше не появлялся, о чем и предупреждал, кстати. Пан Вальдек очень нежно попрощался с нами и пожелал счастливого пути, а в Варшаве посоветовал зайти в ночной клуб «Спутник».

А путь-то получился как раз не очень счастливым. По инструкции полагалось ехать поездом, но нам уже обрыдли польские железные дороги, и я предложил взять машину в прокате — какая разница? Мы шиканули, подобрали себе новехонький с виду «форд-таурус», деньги-то ещё оставались, а уж гулять — так гулять. Вот тут и выяснилось, что есть кое-какая разница между соблюдением и нарушением инструкций.

На северо-восточной окраине Лодзи нас неожиданно попытались взять в коробочку, причем за рулями двух трепаных «опелей» сидели вполне грамотные ребята. В общем, Шкиперу стоило немалых трудов спихнуть одного из них в кювет, а второго заставить лечь на крышу практически на ровном месте. Хуже всего было то, что в результате всех этих упражнений, наш роскошный, с иголочки «таурус» сделался похожим на сорок первый «москвич», въехавший ненароком под самосвал. О том, чтобы возвращать этакое убобище фирме, не могло быть и речи, ведь никаких страховок мы оформлять не могли, и вообще, дожидаться на шоссе полиции было абсолютно недопустимо. Словом, бывшего красавца-«форда» пришлось бросить в компании перевернутого нами же транспорта, а самим, что называется, огородами уходить к желдорвокзалу и от греха подальше поездом двигаться в столицу.